Клан Костаки
На всём белом свете осталось не так много людей, знающих эту историю. Подумалось, что стоит ею поделиться - вот она, слышанная мною с детства, из семейных воспоминаний…
1946 год, послевоенная Москва, ресторан Будапешт, за одним из столов которого расположились четверо молодых греков с красавицами-жёнами. Самый старший - с гладко зачёсанными назад волосами, небольшого роста и плотно сбитый, - телосложением напоминал дореволюционного циркового борца. Его младший брат, смуглый и черноволосый, ростом был выше и чертами лица на старшего совершенно не похож. Ещё один - высокий, с крутым разворотом плеч, орлиным профилем и чёрными слегка вьющимися волосами, - походил на греческого атлета. Наконец, самый молодой из всех, фронтовик - худой, горбоносый, с глубоко запавшими глазами, - приходился обоим братьям родным племянником.
Первые трое - иностранцы и сотрудники западных посольств, в то время, как последний - с советским паспортом, всё ещё не демобилизованный из рядов Красной Армии (описанным ниже событиям, учитывая советские законы того времени, это придаёт дополнительную пикантность).
Неподалёку веселилась компания представителей "творческой интеллигенции", спиртным уже сильно разогретая. Один из них - известный киноактёр и создатель сугубо положительного образа советского человека, - направился к столику греков, чтобы пригласить на танец жену одного из них, смуглого и черноволосого. Та отказалась - артист, забыв о приличиях, продолжал настаивать. Вмешался муж: - Вам же русским языком сказали, моя жена с вами танцевать не будет! - на что любитель танцев отвечал с гнусной ухмылкой: - Ты что же думаешь, у неё кроме тебя никого нет?
Он ещё закончить не успел, как грек вином из бокала плеснул наглецу прямо в физиономию. Тот ринулся в атаку, но его прямо через стол встретил тяжёлый кулак атлета - удар был настолько мощным, что любимец советской публики в глубоком нокауте заскользил по полу аж к противоположной стене ресторана.
Артисты повскакивали из-за стола - все они жаждали крови. Поднялись и греки. Старший, в полном бешенстве, готов был свернуть башку любому, кто сунется - его жена буквально повисла на нём, умоляя не ввязываться в драку. Плеснувший вином презрительно кричал: - Куда вы лезете, вам мало?! Самый молодой - много чего повидавший на войне и умеющий драться отчаянно и бесшабашно, - смотрел на происходящее с весёлым ожиданием. Что же касается автора сокрушительного удара - он был холоден и бесстрастен, однако ж, сдаётся мне, начнись настоящая драка - он один уложил бы всю эту пьяную компанию.
Появившийся метрдотель действовал быстро и решительно, по его приказу официанты взяли столик с иностранцами в плотное кольцо, после чего он посоветовал уходить - неизвестно, чем всё это могло кончиться…
Эта история вспомнилась мне потому, что участниками её были самые близкие мне люди, которые в этой крайне неприятной и весьма опасной ситуации сохранили достоинство, решительность и хладнокровие.
Старший из греков, которому в то время не было ещё и сорока - мой отец, Николай Костаки. Фронтовик - мой двоюродный брат, Христофор Метакса (в семье - Христ или Христик). Атлета с внешностью британского джентльмена и кулаками профессионального боксёра звали Дмитрий Апазиди (дружба между семьями Костаки и Апазиди началась ещё в довоенные времена, продолжается она и поныне, уже в следующих поколениях). И, наконец, главный герой этой истории, вступившийся за честь своей жены и с таким изяществом поставивший хама на место - мой родной дядька Георгий Костаки.
Мама не любила вспоминать эту историю - видимо, просто потому, что тогда было очень страшно. Христ же, напротив, рассказывал её мне подробно и с явным удовольствием - и о том, как рассвирепел папа ("никогда его таким не видел!"), и о невероятном ударе дяди Мити (ещё бы - друг и ученик легендарного Николая Королёва!), и о восхитительном презрении, не сходившем с дядькиного лица. Сегодня мало кто знает ещё об одной особенности дяди Юриного характера - о его личной отваге. Вот мне и захотелось об этом вспомнить.